Максим ЛЕВИТИН
21 апреля. Охотничье хозяйство Чёрная Уба.
Итак, экспедиция по сакральным местам ВКО стартовала 18 апреля из города Риддера.Наша задача – собрать различные «загадочные» и «таинственные» истории, предания, легенды и мифы, связанные с наиболее репрезентативными природно-ландшафтными обьектами Восточно-Казахстанкой области, которые можно было бы использовать в качестве сюжетов для телепередач. Мы, конечно, заранее изучили все публикации в прессе и всё, что мог дать на эту тему интернет, а теперь нужно было привязать все сюжеты к реальной местности. Начать мы решили с Тигирекского хребта.

Легенда о великом весеннем перемирии
В 5 км от Риддера дорогу преградила разлившаяся речка. Ее название – Брекса происходит от слова «брекче», что на сленге золотопромышленников означает яшма. Говорят, здесь до сих пор можно без труда найти этот полудрагоценный камень. Первую артель по добыче яшмы и прочего минерального добра на Брексе ещё в 1786 году организовал Филипп Риддер – крестный отец рудного дела на Западном Алтае. Рядом с открытым им Риддерским месторождением полиметаллических руд со временем вырос одноименный город, переименованный коммунистами в Лениногорск, а в 90-х вернувший своё историческое название. Не исключено, что Брекса получила своё имя благодаря зеленоватому (яшмовому) оттенку, который приобретают её воды в середине июня. Но сейчас вода вовсе не зелёная, а кофейно-молочная.
Обычно Брекса вполне приличная, добропорядочная река, но сегодня она воистину потеряла берега и в прямом, и в переносном смысле. Уж не духи ли окрестных гор по приказу Эрлика опоили Брексу вешними водами? Не иначе, подлили туда хаомы из отборных сортов мухоморов! 18 апреля река побурела, вздулась, смыла мост и ревёт с утра, как пьяный сапожник!
Ещё вчера Beeline прислал рассылку МЧС об угрозе схода селей и оползней, но мы-то, помним все вычитанные в интернете легенды. Для нас – это всё проделки Эрлика – злого двойника всемогущего Ульгеня, удалившегося после сотворения мира на самую высокую гору Алтая.
Говорят, раньше Ульгень приглядывал с вершины Белухи за людьми, помогал им и сдерживал проказы своего неистового братца, но неблагодарное отношение двуногих к природе Алтая, особенно к его животному миру, вызвало у Великого Ульгеня такое отвращение, что теперь он отошёл от мирских дел. Сидит себе на Белухе, общается с вечностью, а вмешиваться в хозяйственные вопросы на земле брезгует. И на проказы Эрлика стал смотреть как-то сквозь пальцы – вообще создаётся такое впечатление, что всеблагий Ульгень махнул рукой и оставил подлунный мир на попечение своего лукавого брата.
В общем-то, я его понимаю. Была бы у меня возможность жить в окружении благородных барсов и орлов и дышать чистым воздухом горных вершин, разве стал бы я портить себе обоняние, вдыхая миазмы финансовой и политической деятельности Homo Sapiens? Будь я духом как Ульгень, я бы тоже лучше стучал в бубен, курил мухоморы  и слушал космическую музыку, чем интересоваться судьбой тех самых жадных из всех млекопитающих, когда-либо населявших вечную землю.

Мы воспользовались любезным предложением директора ОХ «Чёрная Уба» Евгения Сидельникова, пригласившего нас к себе в хозяйство. Сегодня мы должны добраться до поселья на реке Чёрная Уба, где договорились встретиться с Евгением, чтобы попробовать пробиться к вершинам Тигирекского хребта на принадлежащем ему армейском тягаче.
Итак, что же  у нас припасено такого таинственного и загадочного про Тигирекский хребет?
Врезка. Вот история первая. Тайна перевала четырёх.
Несколько лет назад на российской части Тигирекского хребта бесследно пропали четыре уроженца Восточно-Казахстанской области. Милиция нашла место их последней стоянки, машину Урал, палатку, несколько пустых бутылок водки, казан с вареной кониной, 1 укороченный кавалерийский  карабин калибра 7.62  системы  Мосина, два дробовых ружья 12 калибра. В кузове Урала были упакованы в мешки четыре ободранные конские туши, а неподалеку валялось несколько неободранных трупов лошадей. Экспертиза показала, что лошади были застрелены из оружия, принадлежащего пропавшим. По заключению ОВД Горно-Алтайской автономной области владелец застреленных лошадей, коренной алтаец к исчезновению пропавших  граждан ВКО никакого отношения не имел. С тех пор прошло уже 8 лет, но завеса тайны над таинственным исчезновением четверых казахстанцев на Тигирекском хребте так и не прояснилась. Говорят Голливуд ведёт с родственниками пропавших переговоры о покупке права экранизации этой мистической истории. Правда, по непровернным данным, в Риддер приезжали на лошадях какие-то алтайцы и в пьяном виде заявляли, что угонщиков лошадей будут мочить на месте и даже в сортире, если потребуется.
Нет! Нам эта мистическая история нам не подходит! Но у нас в запасе есть ещё одна загадка. Но об ней чуть позже. Пока нам нужно добраться до поселья на реке Чёрная Уба.
Как я уже говорил, мы воспользовались услугами местного водителя на машине Нива. Кстати, Нивы собирают на Усть-Каменогорском заводе. Грузим вещи в багажник, самую ценную аппаратуру беру с собой в салон и в путь.
…И вот Брекса. Меня немного пугает грозный вид реки, но я смотрю на нашего водителя: как ловко и уверенно он направлет свою Ниву прямо в бурлящий поток, и мне становится стыдно за свои мистические страхи.
Это чувство не проходит даже тогда, когда течение подхватывает машину и салон заполняется водой. Собранность и отточеность движений нашего водилы, невольно передаётся мне. Вслед за ним я быстро выбираюсь в окно, стараясь не намочить рюкзачки с наиболее ценной аппаратурой. О том, что сейчас происходит со всем остальным экспедиционным имуществом, я стараюсь не думать. Оно плавает где-то в багажнике.
Купание бодрит, но согревает мысль о двух рюкзачках, которые удалось без потерь затащить на крышу Нивы.
— Не наступай на крышу! – строго предупреждает водитель.
И вот нашу Ниву несёт по яшмовой реке Брексе мимо зелёных лесов и изумрудных берегов в сторону седого Иртыша, а мы, стараясь не наступать на крышу, стоим на этой самой крыше и наслаждаемся ландшафтами.

Мою крышу тоже несёт, но беру пример с водителя – он, судя по виду, человек опытный и знает, что делать в таких ситуациях. Может быть, это длилось несколько секунд, но мне показалось, что прошла вечность. Водитель действительно вскоре принял единственно верное решение – возможно, он понял, что если ничего не предпринять, то рано или поздно можно очутиться в Иртыше, Оби или даже в Карском море. Умело матерясь, он рассчитал расстояние до берега и ловко прыгнул на живописную поляну, покрытую нежными лепестками  подснежников. Ободренный его успехом, я уже был готов сигануть вслед, но на несколько мгновений замешкался, пытаясь оценить стоимость имущества, оставшегося в больших сумках.

Некоторые из уплывающих в Карское море вещей были мне дороги, как память. Сердечная привязанность к биноклю, подзорной трубе, солнечной зарядке для камеры фирмы Шерпа и некоторым другим оказавшимся под водой  гаджетам стали причиной этой секундной слабости, которой суждено было сыграть в дальнейшей судьбе экспедиции роковую роль. После некоторого колебания, я всё же пришёл к выводу, что прыгать придётся, тем более, что главные мои сокровища: два марка, флешки, батарейки, видеокамера и ноутбук уже находились  в надёжных руках – в моих собственных руках. С утратой некоторых второстепенных гаджетов я философски смирился, а за судьбу одежды, спальника, палатки и прочей мягкой рухляди, которую теоретически можно просушить, вообще не беспокоился.
— Кажется, отделался лёгким испугом! – сказал я сам себе и прыгнул на берег. Но, коварный Эрлик в который уже раз доказал мудрость народной поговорки: «Не говори  гоп, пока не перепрыгнешь». Перепрыгнуть-то, собственно, удалось без проблем, проблемы начались на стадии приземления. Камень под ногой крутанулся, и я, пытаясь сохранить  равновесие, напрасно подвергал свой вестибюлярный аппартат перегрузкам, как в центре подготовки космонавтов, — в результате всех конвульсивных движений руками и ногами, мой прекрасный «МАРК 2» всё же оказался в воде!
Тут мир на самом деле лопнул пополам, в щель проскочил Эрлик, и дьявольски хихикая, пронёсся над нами в облике чёрного коршуна. Похоже, стражи Алтая недвусмысленно выражали  своё отношение к нашей экспедиции. Старцы Беловодья с вершин Тигирекского  хребта сердито пускали чёрные тьмы.  Алтайская принцесса мира Кадын-Бажы кинула со скалы чёрный камень. Один Рерих высокомерно молчал в своей Шамбале.
Я совсем уже было пал духом и, опустив руки, сел на прибрежный камень, обдумывая варианты возвращения в Алматы, но вдруг, с вершины хребта повеял  тёплый ветерок. Я как будто расслышал в нём тихий шопот богини Умай: она говорила, что так бывает всегда: путь к Беловодью не лёгок, стражи Алтая как и все стражи на свете требуют жертв и подношения, но те, кто готов заплатить достойную цену, кто не дрогнет в сердце своём, кто пройдёт, как в компьютерной игре, все уровне сложности, тот получит новую жизнь. Это будет совсем другая жизнь.
Укрепившись духом, я обратился к безвременно почившему Марку со следующей речью:
— Дорогой Марк! Ты можешь гордиться своей судьбой – ты принесён в сакральную жертву стражам Алтая! Спи спокойно, дорогой товарищ! – говорил я,  разбирая своего верного друга на части. Светлая память о тебе навсегда останется в моём сердце. В каких только чёртовых задницах не побывал ты, мой друг, но ты можешь гордиться, что окончил свои дни в таком красивом  месте! Конечно, ты был  уже не молод, и монитор треснут и затвор был измучен таймлапсами, но надеюсь, что  духи  Алтая примут тебя и в таком виде.
— Прах-праху, а мир миру, аминь! — закончил я свою речь и засунул то, что осталось от фотоаппарата в гидромешок. Если бы я это сделал не после, а до «утопления»,  духам  пришлось бы пропустить меня  на охраняемую ими территорию за большое человеческое спасибо.
Но тем не менее рюкзачок, с новеньким Марком3 – младшим братом покойного Марка2, на счастье, оказался совершенно сухим, и это сулило надежду на то, что я тащился на Алтай не зря.
Тем временем, мне нужно было подумать, как доставать две большие сумки из багажника Нивы, закончившей своё плавание у дренажной трубы, упершись в неё кормой. Задняя дверь оказалась зажатой, и мне пришлось снова забираться в окошко, разбирать сиденья и вытаскивать рюкзаки через переднее окно.
Тарелка зарядки SHERPA не пострадала, зато батарейный блок стал мигать всеми индикаторами сразу, намекая, что не расчитан на такое использование, хотя, и создан для покорителей Эверста. Я успокоил его, что всё было так задумано, — это ещё одна моя жертва духам Алтая. Блок обижено пискнул и навсегда погас.
Мои отношения с оптикой марки NIKON не всегда были безоблачными. Были  и мелочные обиды, и бестактные сравнения с гламурными моделями, и даже подозрения в незаконном китайском происхождении,  но когда я после получасового пребывания в воде глянул в бинколь и трубу – воды внутри оптики не было – я понял, что это великая честь для меня обладать девайсами с такими самурайскими свойствами. Как когда-то говорили о советских людях – «гвозди бы делать из этих людей» — я могу сказать об оптике NIKON, что, несмотря на цену, сопоставимую с ценой гвоздей, она имеет запас прочности сопоставимый с духом героев первых пятилеток.
К счастью, телефон был жив, и я принялся названивать директору охотничьего хозяйства «Чёрная Уба» Евгению Сидельникову.
Евгений со своим другом Вадимом приехали на машине японского производства примерно через час после потопления машины родной восточно-казахстанской сборки. Было в этот что-то обидное для нашего автопрома. Евгений и Вадим, похоже, были с духами на короткой ноге. Глядя на жалкие останки нашей экпедиции разложенные на берегу реки Брекс, они произнесли ряд энергичных магических заклинаний, которые я стесняюсь повторить, после чего стражи безоговорочно пропустили их паджерик через коварный Брекс, даже не замочив салон.
Перегрузив истекающий мутной брексовской водой багаж в паджерик, мы отправились на поселье. Среди всех моих вещей едва ли можно было отыскать хотя бы одну сухую  нитку. Начавшись с приключения, наше путешествие грозило  превратиться в одно большое супер-приключение. На поселье я развесил свои бебехи сушиться, но к утру, они только встали колом и никак не желали помещаться в рюкзаки. Пришлось побросать их прямо в кузов вездехода, а сверху на них мы погрузили доски, приготовленные для ремонта зимовья. Во время весенней распутицы – САП (средний  артиллерийский тягач) – это единственное доступное в это время средство передвижения по алтайской тайге.

В 6 часов утра мы уже выехали. От поселья до зимовья — 16 км. Этот путь был нам уже знаком – в прошлом году мы преодолели его за 3 часа. Но тогда мы выехали 29 апреля. Оказываются, эти 10 дней имеют для проходимости вездехода колоссальное значение. На этот раз мы выехали 18 апреля и путь занял целых 14 часов, впрочем, до зимовья мы так и не доехали. На стадии подготовки экспедиции Евгений предупреждал нас, что к 20-му апреля снег ещё слишком глубок, даже для артиллерийского тягача, а к концу апреля он уже подтает настолько, что можно будет добраться до зимовья без всяких проблем.

Но  мы не хотели  пропустить начало весенней миграции и настояли на этих сроках. По достоинству оценить  значение слов Евгения мы смогли только после того, как испытали на себе всю суровую романтику этого путешествия.

Дорога до деляны лесозаготовителей была хоть и не лёгкой, но, в принципе,  преодолимой. За зиму колея была утоптана Уралами-лесовозами. До начала марта Ридерский лесопромышленник возил по ней лес с промучастка.
Мы зашли в вагончик к лесорубам, поговорили за жизнь. На три месяца весенней распутицы лесозаготовки обычно приостанавливаются, и сейчас на участке осталась только дежурная смена. Жизнь у лесорубов хотя и суровая, но вполне себе сносная. После крушения системы леспромхозов было плохо; отрасль десяток лет лежала на боку, но постепенно предприниматели-лесопромышленники стали обрастать жирком. Появилась нормальная техника, выросли зарплаты. Сейчас рабочий на деляне получает около 1000 долларов в месяц, что по сельским меркам очень даже ничего.
Рыночная стоимость куба пихтового  кругляка – 12 тысяч тенге,  бригада получает за куб 1900 тенге. За 20-ти дневную вахту бригада из 8 человек может заготовить несколько тысяч кубометров. Лесопромышленникам выгодно заготавливать лес, имея собственные лесопилки. Продавать доску гораздо выгоднее, чем кругляк.

Но есть у суровых лесорубов одна тайная печаль: они подсели всей бригадой на игрушечные компьютерные танки.
— Я купил себе навороченный танк, и двигатель купил новый, а его подбили! – сокрушается пятидесятилетний бородач Илья, новый надо было покупать, а моя баба орала, как бегемот, что интернет у нас дорогой – диалап! Ну, я её тоже подсадил, сейчас играет зараза лучше меня – танкистка идиомать! И про интернет не вспоминает!

За деляной лесорубов нам пришлось пробивать дорогу в снежной целине. К 18 апреля в горах всё ещё лежал метровый снег, а местами попадались  переметы глубиной в три метра! Танкетка преодолевала такие препятствия враскачку с пятого-шестого раза. Средняя скорость не превышала 1 км в час. А за 3 км до зимовья тягач  повис днищем на особо глубоком снежном заносе. Процесс его откапывания – это воистину эпическое действие достойное отдельного романа, а может даже героической симфонии. Мы и копали, и одевали на траки башмаки, и даже привязывали к гусеницам ствол пихты. Уже стемнело, когда наши старания увенчались успехом, танкетка выкарабкалась, проехала в сторону зимовья еще 500 метров и встала – кончилась солярка! Оказывается, пока её туда-сюда дергали, с аппаратуры слетела  пробка. Пошли в зимовье пешком.

Утром Евгений и Вадим ушли пешком за снегоходами и соляркой, а мы с Русланом, Виктором и Володей целый день занимались перетаскиванием вещей.
Мне этот процесс чем-то напомнал челночные рейсы Робинзона Крузо от корабля к хижине, когда тот выбирал среди обломков кораблекрушения всякие полезные для выживания вещи. Но думаю, даже Робинзон не соблазнился бы моим спальником и пуховкой, если бы увидел их в таком виде, в каком я их утром нашёл  под штабелем досок. Они представляли собой жидкую гомогенную массу из пуха и опилок, ароматно пахнущую хвойным экстрактом и немного соляркой.
Но тут я не позволю коварному Эрлику смеяться над пуховым снаряжением марки North Face, после стирки и просушки оно приняло почти, что свой первоначальный вид. Правда, сохло трое суток.

Через день мы должны были отправиться в верхнее зимовье, а затем на перевал, чтобы снимать великую миграцию копытных из российской части Горного Алатая в Казахстанский Западный Алтай.
Но духи Алтая упорно не желали видеть меня наверху – к вечеру я свалился от жёсткой простуды, ночью бредил и приставал к богине Умай с дурацкими вопросами про девальвацию. До выборов она случится или после? Богиня не отвечала на такие глупые вопросы.

А Руслан и Ерлан тем временм, в сопровождении Виктора отправились  наверх без меня. Я валяюсь в нижнем зимовье, глотаю таблетки, колюсь антибиотиками и, чтобы скоротать время, пишу этот отчёт. Я, кажется, забыл сообщить о целях нашей экспедиции.
Мы отправились в Восточный Казахстан, чтобы снять материал для серии передач о чудесах, легендах и мистических местах Алтая. Рассказы старожилов о том, что здесь в Западном Алтае происходит нечто подобное «водяному перемирию»,  описаному Киплингом в сказке про Маугли, показались нам вполне себе мистическими.
Когда древний инстинкт миграций заставляет копытных сбиваться в стада у самого перевала, к ним присоединяются хищники: медведи, волки, рыси и росомахи. Весь этот ноев ковчег терпеливо ждёт у перевала часа Х. Точно никто не знает – всем участникам великого исхода приходится несколько суток наготове ждать под первалом. Сроки часа Х зависят от температуры и меняются из года в год. В третьей декаде апреля на Западном Алтае днём воздух начинает  прогреваться до 20 градусов цельсия. Каждый такой день «съедает» на перевале десяток сантиметров снега. И, наконец, наступает день Х, когда на совете стаи могучие лоси решают, что пора  пробивать через перевал весеннюю тропу! Среди незаконных мигрантов из России в Казахстан лоси играют ту же роль, что артеллерийский тягач в нашей экспедиции. Они  первыми ломают снежную целину, топчут  в двухметровом снегу целую траншею, в которую устремляются вся прочая живность. Для лосей, так же как и для тягача 10 дней играют очень большую роль. Но в отличие от нас лоси точно узнают, что Х уже наступил, и раньше срока они в путь не тронутся.
Весь год обитали алтайской тайги, живут в своём суровым законам – если кто-то зазевается, то сразу же найдётся желающий растерзать его и скушать. Но существует предание: в час Х звери, повинуясь древнему инстинкту, ведут себя иначе. Медведи и волки идут с лосями и маралами по одной тропе, и никто никого не боится.
Возможно, что слухи о Великом снежном перемирии преувеличены молвой, возможно, это всего лишь легенда, но даже, если это легенда, — это очень красивая легенда! Во всяком случае, она не менее других легенд достойна того, чтобы попытаться найти её корни и истоки.
Ребята ушли наверх, а я валяюсь в зимовье, глотаю таблетки и пишу отчёты для журнала «Ветер Странствий». На самом деле, мне сейчас хочется не писать, а взять одр свой и идти за ребятами на перевал, за каменную колыбель, которую алтайцы называют колыбелью отцов, но для этого мне требуется немного кута.
Кут, по верованиям южных алтайцев, —  это жизненная сила, которую даёт дух-хозяин Алтая, главный бог Среднего мира. К нему можно обращаться напрямую, а можно через различных духов в изобилии обитающих по вершинам Тигирекского и Катунского хребтов. Чем больше гора, тем могущественнее охраняющий её дух.
К ним ко всем я и обращаюсь в своих камланиях. Я не уверен, что буду услышан без специального шаманского образования, без бубна и священного напитка из мухоморов. Я не знаю точных текстов древних заклинаний, но я обращаюсь от чистого сердца и если есть хоть один шанс из тысячи, что мои мольбы будут услышаны, я готов повторить свою самодельную мантру тысячу раз.
Итак, моя молитва к стражам Алтайских гор: «Великому духу Алтая, к Вечному Ульгеню, к могущественной  Кадын-Бажы – «Великой  Шакти», к солцеликой Умай, к великим старцам из сказочной страны «Беловодье»,  и даже к посвящённым  рерихианской Шамбалы. Если это поможет встать на ноги, готов включить в список Елену Рерих, и даже Блаватскую с Новодворской. Уважаемые Боги и Богини, а также духи, аруахи, святые и посвящённые. Прошу обратить ваше высокое внимание на тот факт, что если даже в предыдущей жизни я и заслужил своим недостойным поведением всяческих кар, то во время этой экспедиции уже оплатил все свои предыдущие грехи. Количество кар небесных считаю чрезмерным даже для профессионального неудачника. Прошу Великую стражу Алтая снять все барьеры и открыть мне свободный доступ к вершинам Тигирекского хребта, в соответствии с Шенгенскими, Женевскими и Баден-Баденскими конвенциями. Аминь!».

Продолжение следует!

Фото автора

Белуха, Брекса, ВКО, Риддер, Чёрная Уба

---